Привет, Гость ! - Войти
- Зарегистрироваться
Персональный сайт пользователя OXPAHA-sxs-grup-2009 : sxsgrup2009 .www.nn.ru  
пользователь имеет статус «трастовый»
портрет № 188531 зарегистрирован более 1 года назад

OXPAHA-sxs-grup-2009

(Имя скрыто) (Отч. скрыто) (Фам. скрыта)
Портрет заполнен на 68 %

Отправить приватное сообщение Добавить в друзья Игнорировать Сделать подарок

                              0                              уровень
популярность:
109312 место -17 ↓
рейтинг 10 ?



    Статистика портрета:
  • сейчас просматривают портрет - 0
  • зарегистрированные пользователи посетившие портрет за 7 дней - 0
Блог   >  

Экспертиза оружия: взгляд изнутри...

  09.03.2010 в 00:26   603  
Экспертиза оружия: взгляд изнутри



А. УСТИНОВ, ведущий эксперт лаборатории судебно - баллистической экспертизы РФЦСЭ при МЮ России.

При расследовании сложных уголовных дел нередко возникают вопросы об оружии. Их решение влияет на выводы о юридической ответственности. Поэтому правильное решение вопросов относительно оружия имеет важное значение. Обратим внимание на некоторые особенности таких вопросов.

1. Под оружием обычно понимается вся совокупность специфических предметов вооружения, предназначенных для поражения цели независимо от их места, способа и времени изготовления. Оружие - это одно из типичных понятий совокупности изделий, т.е. множества. Как и другие множества, при желании оно может быть разделено на ряд более мелких, в зависимости от избранного основания деления. Например, оружие артиллерийское и стрелковое, нарезное и гладкоствольное, огнестрельное и холодное и т.п. Каждая из таких групп, в свою очередь, может быть разделена на еще более мелкие и т.д. Это процесс классификации.

Классификация всегда проводится для решения каких-то определенных задач. Но, классифицируя объекты по основанию, интересующему кого-то в данный момент, нелишне подумать, как это действие отразится на решении смежных вопросов или тех же самых в будущем. В противном случае возможны любые неожиданности. Например, Закон РФ "Об оружии", благодаря названию нередко воспринимаемый как основополагающий, делит все оружие на три группы: боевое, служебное, гражданское (ст. 2). К боевому относит то, которое сейчас состоит на вооружении определенных российских формирований (ст. 5). Получается, в частности, что ни винтовка "Маузер-98", ни пистолеты - пулеметы "МР-38", "МР-40", ни пистолеты "Р-38" и другие боевым оружием не являются. Как бы разъяснить это нашим солдатам, которые были убиты и изувечены таким оружием в период Великой Отечественной войны, и выслушать их мнение о классификации?!

Великая Отечественная война закончилась достаточно давно, но оружие того времени продолжает встречаться. Что же должен отвечать эксперт, т.е. лицо, призванное разбираться в оружии, если у него вдруг спросят: "Является ли "Парабеллум" боевым оружием?" Ничего другого, кроме того, что "в действительности - да, а по Закону "Об оружии" - нет", он ответить не сможет. Как такой ответ будет воспринят судом, остается только догадываться.

Причина изложенных несоответствий заключается в том, что Закон "Об оружии", несмотря на его столь широкое и громкое название, посвящен вовсе не всему оружию, а только небольшой его части. И рассматривает оружие не по всем основаниям и направлениям, а только по избранным. Иными словами, название Закона не соответствует его содержанию. По существу он посвящен только регулированию правоотношений, возникающих при гражданском обороте некоторого оружия на территории Российской Федерации в настоящее время, и должен был бы иметь соответствующее название. Но этого почему-то не произошло. До появления Закона "Об оружии" регулирование таких правоотношений осуществлялось на основе ведомственной инструкции с длинным, достаточно подробным и понятным названием, соответствующим ее содержанию, не претендующим на обобщающее значение. Именно эта инструкция и была превращена в Закон. Но статус названных документов совершенно разный, и приведенные выше абсурдные положения следуют теперь не из ведомственной инструкции, а закреплены в Законе Российской Федерации.

Кроме понятий множества и основ классификации, существует и еще одно общее понятие, представляющее для нас достаточный интерес. Это соотношение единичного и множества. Оно повсеместно используется в разных областях жизни.

В настоящее время соотношение единичного и множества начинают постигать на занятиях еще в детском саду с помощью соответствующих книжек с картинками, и дети быстро усваивают такой материал. В книжках же для взрослых, относящихся к специальной юридической литературе, все это выглядит иначе. Какой бы справочник для следователей и судей ни раскрыли, в нем фигурирует вопрос: "Является ли пистолет огнестрельным оружием?" или "Является ли нож холодным оружием?".

Естественно, точно так же формулируются и вопросы экспертам в постановлениях следователей при назначении экспертиз. Вместе с тем, с точки зрения русского языка и закономерностей логики, такой вопрос предполагает возможность только отрицательного ответа даже без проведения какого бы то ни было криминалистического или другого исследования. Фактически это вопрос о том, является ли единичное множеством. Совершенно очевидно, что никакой единичный предмет не может являть собой множество. Он может только включаться в множество, относиться к нему, принадлежать ему и т.п. Соответственно следовало бы формулировать и вопрос, но этого не происходит.

Казалось бы, необходимость решения такого вопроса при его правильной формулировке должна была возникать в исключительно редких случаях, связанных с какими-то непонятными предметами. Это полностью соответствует и процессуальным требованиям к назначению экспертиз. Согласно ст. 78 УПК "экспертиза назначается в случаях, когда... необходимы специальные познания в науке, технике, искусстве или ремесле". На практике такая "необходимость" появляется почему-то при наличии у следователя любого изделия, нередко и отдаленно не похожего на оружие, что противоречит названной норме, но распространено в жизни.

Соотношение единичного и множества в области экспертизы оружия четко выражено в отношении по крайней мере трех групп объектов: ручного огнестрельного оружия, холодного оружия, боеприпасов. Разумеется, общность решения вопросов относительно названных множеств предполагает и общность методик экспертного исследования или, точнее говоря, предполагает единую общую методику. Во всех этих случаях нужно сделать одно и то же, т.е. единичный (спорный, неизвестный, исследуемый и т.п.) объект поместить в ту или иную группу (клеточку, ячейку) соответствующего множества или констатировать, что к этому множеству он отношения не имеет. Разработка такой методики ждет своего автора.

2. Причина того, что этого пока не произошло, на наш взгляд,- ряд недостаточно осознанных положений, недопонимание отдельных их составляющих, противоречия и недосказанности в части использующихся выражений и т.п. Обратим внимание на ряд из них.

Подавляющее большинство считает, что общее в проведении перечисленных выше экспертиз только в том, что эксперт признает или не признает представленный ему предмет тем-то или тем-то, например, оружием, боеприпасом.

Институт признания действительно существует. Так, законодатель именно признает ряд действий общественно опасными. Суд тоже признает тех или иных лиц в качестве определенных участников процесса и т.п. Но все это происходит в области права. Экспертиза же проводится, хотя и в процессуальных рамках, но с использованием не правовых, а других категорий. Для разъяснения правовых категорий, толкования юридических положений и т.п. необходимость в проведении экспертизы оружия не возникает (ст. 78 УПК). Эксперт изучает, исследует, распознает, определяет, но никак не признает. Он не обладает функцией признания. Смешивать это несколько некорректно, хотя бы и только в области терминологии.

Если отвлечься от института признания, то оказывается, что вопрос о принадлежности единичных изделий к трем названным множествам все равно решается не одинаково, а по-разному.

Даже вопрос о принадлежности единичного предмета только к огнестрельному оружию и то решается не одинаково. Наиболее полное исследование экспертом проводится обычно относительно самодельных изделий. Если же предмет промышленного производства, то эксперт нередко не утруждает себя обоснованиями и доказательствами, а просто пишет, что он является огнестрельным оружием. Тем самым нарушается одно из процессуальных положений, относящихся к заключению эксперта, ибо ст. 191 действующего УПК требует мотивированного ответа эксперта.

Справедливости ради следует сказать, что и сама методика исследования разрабатывалась только для самодельного оружия. Ее создателям (1967 - 1970 гг.) и в голову не приходило, что решение этого вопроса станет связываться с оружием промышленного производства. Автору это доподлинно известно. И не только из прочитанной литературы. Он сам находился у истоков разработки методики и сам принимал в ней участие. В дальнейшем, по-видимому, из-за непрофессиональной пропаганды возможностей экспертизы и решаемых ею вопросов, неудачного редактирования некоторых публикаций, замусоренности языка и других подобных причин решение вопроса стало понемногу связываться со всем огнестрельным оружием, а не только с самодельным. В результате теперь эксперты в своих заключениях вынуждены каждый раз доказывать, является ли огнестрельным оружием автомат Калашникова и почему. Абсурд налицо.

Вероятно, нельзя полностью исключить возможность, что какое-то промышленно выпущенное изделие потребует решения названного вопроса. Но такая возможность достаточно мала. Обратить внимание следует на другое. Многолетняя практика производства судебно - баллистических экспертиз свидетельствует, что если следователь спрашивает у эксперта, является ли данное изделие оружием, то это еще вовсе не означает, что следователя интересует именно данный вопрос. Не исключено, что, задавая такой вопрос, в действительности следователь интересуется совсем другим, например, все ли детали пистолета в наличии, исправен ли механизм, можно ли из пистолета выстрелить и т.п. Эксперт тоже нередко отвечает не прямо на поставленный вопрос, а на заданный вопрос в собственном понимании. В результате образуется порочный замкнутый круг, явно не способствующий выяснению истины.

По делу М. Порая, например, относительно нескольких единиц промышленно выпущенного оружия для решения рассматриваемого вопроса экспертами разных ведомств последовательно было произведено пять экспертиз с разными обоснованиями выводов. Их могло быть и больше. Наконец суд сумел сформулировать вопросы, действительно подлежавшие выяснению. Для их решения провели еще одну экспертизу, и уголовное дело было прекращено. На все это ушло более четырех лет.

К сожалению, в специальной юридической литературе уделяется крайне мало внимания содержанию употребляемых понятий. У читателя создается впечатление, что, например, выстрел и стрельба это одно и то же, как принадлежность к оружию и пригодность к выстрелу и т.п. На самом же деле каждое из понятий имеет свой, четко определенный смысл, многие из которых даже стандартизированы. Искажение содержания понятий, изменение их смысла всегда отрицательно отражаются на формулировании вопросов эксперту, на проведении исследования и на самих выводах эксперта.

В случае решения рассматриваемого вопроса относительно холодного оружия основные несоответствия следующие. До недавнего времени из заключения эксперта при отсутствии в нем иллюстрации внешнего вида объекта трудно, а то и невозможно было понять, что именно кладется в основу положительного вывода. При наличии иллюстрации можно было судить о правильности или неправильности вывода, но опять-таки не из его обоснования в тексте заключения.

В последние годы положение несколько изменилось, так как в основе выводов стала появляться информация из системы сертификации служебного и гражданского оружия. В целом это, разумеется, положительное явление, как и наличие информации из любых заслуживающих доверия источников.

Раньше сертификации изделий не было. Появилась она в России в 1994 г. в связи с экономическими потребностями общества, реализацией продукции, режимом торговли и относится только к служебному и гражданскому оружию. Вопрос же, который рассматривается в нашем случае, это принадлежность единичного изделия ко всему холодному оружию, а не только к гражданскому или служебному. Поэтому информационных листков к протоколам сертификационных испытаний явно недостаточно для эксперта, чтобы решать поставленные вопросы.

С другой стороны, если какая-то партия изделий сертифицирована в качестве того-то или того-то, то в случае появления подобного единичного спорного изделия не проще ли решать вопрос о нем в самом органе сертификации, а не путем производства экспертизы где-то в другом месте с использованием материалов той же самой сертификации?

Здесь и появляется вопрос о соотношении экспертизы и сертификации по объему информации, субъекту, объекту, задачам и другим основаниям. Не углубляясь в его решение, позволим себе только отметить, что это разные понятия и смешивать их нельзя. Но тенденция к тому уже наметилась.

В случае решения вопроса о принадлежности изделия к боеприпасам странностей еще больше. Содержание понятия боеприпасов стандартизовано в нашей стране более 20 лет назад с запрещением понимать его иначе в любой официальной документации, учебниках, учебных пособиях и т.п. Суть в том, что оно относится только к изделиям военного назначения. И такая стандартизация не отменена. Несмотря на это, вплоть до последнего времени в криминалистике проявляются тенденции к расширению содержания данного понятия, стремлению во что бы то ни стало включить в него все, чем можно выстрелить или взорвать. Наиболее полно такая тенденция получила выражение в книге "Курс лекций. Криминалистическая экспертиза. Выпуск 2. Судебно - баллистическая экспертиза". Под редакцией Б.П. Смагоринского. Волгоград, 1996 г.

В действительности содержание понятий патронов и боеприпасов разное. Оба понятия собирательные, т.е. относятся к множествам изделий. Но характеризуют они изделия по разным основаниям, и соответствующие выражения не синонимы.

Как известно, понятие "патрон" характеризует изделие только с точки зрения конструкции. Оно является усеченным от первоначального полного понятия "унитарный патрон", появившегося в начале XIX века в связи с изобретением нового для того времени нераздельного патронного способа заряжания, сменившего раздельное заряжание огнестрельного оружия. И означает, что метаемое снаряжение, метательный заряд и средство инициирования объединены в одно целое с помощью гильзы. Понятие "боеприпасы" объединяет изделия не по конструкции, а только по назначению. Как и все сходные с ним выражения в сочетании со словом "боевой" (боевой расчет, боепитание, боеголовка и т.п.), имеет отношение только к военной сфере деятельности.

Судя по тексту приведенного курса лекций, авторы хорошо понимают разницу между этими понятиями. Но она их не устраивает, и они намеренно их смешивают. Объясняется это необходимостью борьбы с преступностью, к чему и призывают экспертов. Здесь узел противоречий. Основные из них следующие.

Законодатель употребляет понятие боеприпасов (ст. 222 и другие статьи УК РФ), надо полагать, в его истинном, а не искаженном смысле. Если этот тезис неверен, то можно усомниться во всех остальных понятиях, употребленных законодателем в УК, или хотя бы в какой-то их части.

Борьба с преступностью путем намеренного искажения содержания понятий - далеко не лучший способ борьбы. Понуждение к этому экспертов - еще хуже. На практике получается следующее. Эксперт изучает представленный ему предмет, добросовестно его описывает и приходит к обоснованному выводу, что это патрон. В лучшем случае даже приводит его правильное название. А затем он подменяет понятия, в результате чего патрон без каких бы то ни было оснований просто провозглашается боеприпасом к такому-то оружию без учета назначения и патрона, и оружия. При этом нарушается не только требование ст. 191 УПК о необходимости мотивации выводов, но игнорируется и существо экспертизы как результата научного исследования.

Позволительно спросить у такого эксперта: "А ручная граната - это боеприпас к какому оружию?" Тем не менее такие заключения принимаются судами в качестве источников доказательств со всеми вытекающими последствиями. Вероятно, благодаря только частоте встречаемости и доверию к подписи эксперта.

3. Наличие приведенных достаточно разнородных причин критики решения по существу одного и того же вопроса о соотношении единичного и множества лишний раз свидетельствует о теоретической неразработанности вопроса. Причины изложенного достаточно просты. Каждый из названных видов экспертизы развивался самостоятельно, изолированно от других. Отдельные их положения разрабатывались разными людьми, в разное время. Все вместе они никогда и никем не рассматривались, не сопоставлялись, не сравнивались.

Если кто-то и посвящал свои исследования общим вопросам криминалистики, то вопросы были настолько общими, что просто несопоставимы с частностями рассматриваемого здесь материала. Все такие частности относятся к производству так называемых диагностических экспертиз, на которые серьезного внимания никогда не обращалось, так как предпочтение всегда отдавалось идентификационным, многими почему-то считающимся наиболее сложными. Тем не менее названные и другие подобные частности влекут за собой необходимость рассмотрения и более общих вопросов. Изложенная выше триединая задача производства экспертиз относительно разных объектов исследования связана, в первую очередь, с содержанием понятия методики исследования.

Под методикой исследования обычно понимается специальная литература, посвященная криминалистическому исследованию какого-то объекта. Но это не совсем так. Под методикой нужно понимать не всю литературу, а только очень небольшую ее часть, нередко не выделяющуюся из текста и не акцентирующую на себе внимание. Методика исследования это не более чем алгоритм действий эксперта для наиболее рационального решения определенного вопроса. И если это не вызывает возражений, то справедливы и следующие суждения.

Документ или публикация, именуемые "методика", рассчитаны, в первую очередь, на профессионально подготовленного сотрудника, уже обученного и понимающего, что есть что. Поэтому методика не может быть чем-то похожим на толстое пособие. Из нее необходимо удалить все элементы обучения и другие материалы, непосредственно не связанные с действиями эксперта, необходимыми и достаточными для решения поставленного вопроса.

Остальное может рассматриваться в учебниках, учебных пособиях, статьях и другой литературе. Методика не должна совмещать изложение действий эксперта с его обучением основам судебной баллистики и экспертизы оружия. Если с таких позиций проанализировать имеющуюся литературу, то окажется, что по многим вопросам методик исследования просто не существует и что их еще нужно создавать.

Остается спорным вопрос, носит ли методика только рекомендательный или сугубо обязательный характер. Если второе, то, вероятно, именно в таком качестве она и должна быть кем-то утверждена. Совершенно бесспорно другое: методика существует или должна существовать в первую очередь для решения одних и тех же, постоянно возникающих вопросов относительно одинаковых, самых обычных, рядовых, распространенных, так называемых типовых объектов. Именно в этом заключается основное назначение методики, благодаря чему любой, даже начинающий эксперт, в состоянии ответить на заданный вопрос.

Если же объект исследования не типовой или если подлежащий решению вопрос не обычный, то имеющаяся методика, естественно, использована быть не может. Она должна быть соответственно изменена, трансформирована, переработана и т.п. Не исключено, что в каком-то случае для производства только одной экспертизы должна быть разработана самостоятельная методика, отличающаяся от имеющейся. Иногда так и бывает. Обычно же отсутствием методики эксперт объясняет невозможность решения вопроса. Так проще. Вместе с тем если методика создается для производства какой-то только одной экспертизы, она все равно должна соответствовать закономерностям создания методик, хотя, вероятнее всего, никогда не будет ни опубликована, ни утверждена. Ее доброкачественность контролируется только использующим ее экспертом, его профессионализмом и совестью.

В связи с изложенным заслуживает внимания рассмотрение еще одного аспекта затронутой проблемы.

Решение одного и того же вопроса относительно типовых объектов исследования при наличии доброкачественной методики исследования предполагает возможность автоматизации процесса. При современных средствах оргтехники возможно создание соответствующих компьютерных программ и их практическое использование с минимальной возможностью ошибочного вывода.

В таком случае методика + программа сводят роль эксперта почти к роли простого оператора. Ему нужно только запустить в действие уже имеющийся и отлаженный механизм, срабатывание которого обеспечивает результат.

В случаях же необходимости какого-то изменения методики, и тем более разработки и использования другой, роли оператора явно недостаточно. Такой работой в состоянии заниматься далеко не каждый эксперт. В связи с этим целесообразно рассмотреть вопрос о степени подготовленности экспертов, их ранжировании.

Может быть, говорить, предположим, об экспертах 1-го и 2-го уровня или какой-то иной их градации. Суть в том, чтобы на самостоятельное изменение методики исследования имели право не все подряд, а только некоторые эксперты, обладающие наибольшим опытом работы и имеющие соответствующую квалификацию. Как это может оформляться организационно - пока недостаточно ясно.

Устранение хотя бы некоторых из изложенных негативных, на наш взгляд, причин должно способствовать совершенствованию экспертизы оружия.

ССЫЛКИ НА ПРАВОВЫЕ АКТЫ



"УГОЛОВНО - ПРОЦЕССУАЛЬНЫЙ КОДЕКС РСФСР"

(утв. ВС РСФСР 27.10.1960)

"УГОЛОВНЫЙ КОДЕКС РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" от 13.06.1996 N 63-ФЗ

(принят ГД ФС РФ 24.05.1996)

ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 13.12.1996 N 150-ФЗ

"ОБ ОРУЖИИ"

(принят ГД ФС РФ 13.11.1996)

Законность, N 8, 2001